Неточные совпадения
На ней рубаха
белая,
Да
сарафан коротенький,
Да серп через плечо.
Если случится свадьба, Марфенька не знает предела щедрости: с трудом ее ограничивает бабушка. Она дает
белье, обувь, придумает какой-нибудь затейливый
сарафан, истратит все свои карманные деньги и долго после того экономничает.
Тонкие породистые руки с длинными пальцами были выпростаны поверх голубого
сарафана с затканными серебряными цветочками;
белая кисейная рубашка открывала полную, немного смуглую шею, перехваченную жемчужной ниткой.
Семья старовера состояла из его жены и 2 маленьких ребятишек. Женщина была одета в
белую кофточку и пестрый
сарафан, стянутый выше талии и поддерживаемый на плечах узкими проймами, располагавшимися на спине крестообразно. На голове у нее был надет платок, завязанный как кокошник. Когда мы вошли, она поклонилась в пояс низко, по-старинному.
Лиза… нет, Акулина, милая смуглая Акулина, не в
сарафане, а в
белом утреннем платьице, сидела перед окном и читала его письмо; она так была занята, что не слыхала, как он и вошел.
Старуха была одета по-старинному, в кубовый косоклинный
сарафан и в
белую холщовую рубашку. Темный старушечий платок покрывал голову.
Некрасивая Дарья, видимо, разделяла это мнение и ревниво поглядела на родительское ружье. Она была в ситцевом пестреньком
сарафане и
белой холщовой рубашке, голову повязывала коричневым старушечьим платком с зелеными и синими разводами.
Она была в одном косоклинном
сарафане из домашнего синего холста; рубашка была тоже из холста, только
белая. У окна стояли кросна с начатою новиной. Аграфене было совестно теперь за свой заводский ситцевый
сарафан и ситцевую рубаху, и она стыдливо вытирала свое раскрасневшееся лицо. Мать Енафа пытливо посмотрела на нее и на смиренного Кирилла и только сжала губы.
Аксинья, одетая в новый ситцевый
сарафан,
белую коленкоровую рубаху и с красным платком на голове, шла, стыдливо держась за руку барина.
Матвею стало грустно, не хотелось уходить. Но когда, выходя из сада, он толкнул тяжёлую калитку и она широко распахнулась перед ним, мальчик почувствовал в груди прилив какой-то новой силы и пошёл по двору тяжёлой и развалистой походкой отца. А в кухне — снова вернулась грусть, больно тронув сердце: Власьевна сидела за столом, рассматривая в маленьком зеркальце свой нос, одетая в лиловый
сарафан и
белую рубаху с прошвами, обвешанная голубыми лентами. Она была такая важная и красивая.
Татьяна Власьевна была одета в свой неизменный косоклинный кубовый
сарафан с желтыми проймами и в
белую холщовую рубаху; темный старушечий платок с
белыми горошинами был повязан на голове кикой, как носят старухи-кержанки.
Евсей часто бывал в одном доме, где жили доктор и журналист, за которыми он должен был следить. У доктора служила кормилица Маша, полная и круглая женщина с весёлым взглядом голубых глаз. Она была ласкова, говорила быстро, а иные слова растягивала, точно пела их. Чисто одетая в
белый или голубой
сарафан, с бусами на голой шее, пышногрудая, сытая, здоровая, она нравилась Евсею.
И вот уютный дом её наполнен подругами дочери, девицами лучших семей города; все они пышно одеты в старинные парчовые
сарафаны, с
белыми пузырями рукавов из кисеи и тонкого полотна, с проймами и мордовским шитьём шелками, в кружевах у запястий, в козловых и сафьяновых башмаках, с лентами в длинных девичьих косах.
Невеста, задыхаясь в тяжёлом, серебряной парчи,
сарафане с вызолоченными ажурными пуговицами от ворота до подола, — в шушуне золотой парчи на плечах, в
белых и голубых лентах; она сидит, как ледяная, в переднем углу и, отирая кружевным платком потное лицо, звучно «стиховодит...
В десяти шагах от меня, из лесу вышла высокая молодая девушка с высоко подтыканным ситцевым
сарафаном; кумачный платок сбился на затылок и открывал замечательно красивую голову с шелковыми русыми волосами и карими большими глазами. От ходьбы по лесу лицо разгорелось, губы были полуоткрыты; на
белой полной шее блестели стеклянные бусы. Девушка заметила меня, остановилась и с вызывающей улыбкой смотрела прямо в глаза, прикрывая передником берестяную коробку с свежей малиной.
Кругом родные и сторонние женщины, все в черных
сарафанах, с платками
белого полотна на головах…
Алексей хотел идти из подклета, как дверь широко распахнулась и вошла Настя. В голубом ситцевом
сарафане с
белыми рукавами и широким
белым передником, с алым шелковым платочком на голове, пышная, красивая, стала она у двери и, взглянув на красавца Алексея, потупилась.
Вот за гробом Насти, вслед за родными, идут с поникшими головами семь женщин. Все в синих крашенинных
сарафанах с черными рукавами и
белыми платками на головах… Впереди выступает главная «плачея» Устинья Клещиха. Хоронят девушку, оттого в руках у ней зеленая ветка, обернутая в красный платок.
В малиновом шелковом
сарафане с палевым передником и с
белым платочком на голове сидела на траве, окруженная подругами, Параша.
В алом тафтяном
сарафане с пышными белоснежными тонкими рукавами и в широком
белом переднике, в ярко-зеленом левантиновом платочке, накинутом на голову и подвязанном под подбородком, сидела Настя у Фленушкиных пялец, опершись головой на руку.
Вот казанские татары в шелковых халатах, с золотыми тюбетейками на бритых головах, важно похаживают с чернозубыми женами, прикрывшими
белыми флеровыми чадрами густо набеленные лица; вот длинноносые армяне в высоких бараньих шапках, с патронташами на чекменях и кинжалами на кожаных с серебряными насечками поясах; вот евреи в засаленных донельзя длиннополых сюртуках, с резко очертанными, своеобразными обличьями; молча, как будто лениво похаживают они, осторожно помахивая тоненькими тросточками; вот расхаживают задумчивые, сдержанные англичане, и возле них трещат и громко хохочут французы с наполеоновскими бородками; вот торжественно-тихо двигаются гладко выбритые, широколицые саратовские немцы; и неподвижно стоят, разинув рты на невиданные диковинки, деревенские молодицы в московских ситцевых
сарафанах с разноцветными шерстяными платками на головах…
Вдруг тихими, неслышными шагами вошла Анисья Терентьевна Красноглазиха, в обычном темно-синем
сарафане, в черной душегрейке, повязанная по голове
белым платком в знак похоронной печали, и с толстой книгой под мышкой. Помолилась она перед стоявшею в головах покойника иконой, поклонилась в землю Марку Данилычу, потом отвесила низкий поклон Патапу Максимычу.
На койке сидела согнувшись старуха в
белом платке и темно-синем
сарафане.
Невеста и жених жили, что случалось редко, в одном доме, а потому первая, уже совершенно одетая в
белый шитый серебром
сарафан, вся как бы осыпанная драгоценными камнями, в густой
белой фате, находилась в своей светлице, окруженная лишь своими сенными девушками, одетыми тоже в совершенно новые нарядные
сарафаны, подарок счастливой невесты.
Вчера состоялось новоселье. Выручки от лотереи с лишком сто рублей. Тут не только Марье Дементьевне на шубку, но и мне на штаны хватит. В час ночи выгнали всю публику и ужинали в компании, состоящей из меня, дьячка, француза, Маши и кухарки Аграфены, Ведь поди ж ты! Совсем русская баба эта Аграфена, в
сарафане, а французу понравилась. Это, говорит, бель-фам.
Вдруг стукнуло оконце… растворилось. В
белых рукавах, в
белом переднике, в бледно-розовом
сарафане, с распущенными длинными темно-русыми волосами, в венке из свежих васильков, вся облитая сияньем месяца, лукаво улыбаясь и пришуря искрометные глазки, глядит на постника белотелая, полногрудая красавица Дуня. Страстью горячей, ничем не одержимой, страстью любви пышет она…